Жнец

«Железная Победа» скользила вперед под боевую дробь барабанов. Ее таран легко разрезал зеленые морские волны. Корабль поменьше прямо по носу начал разворот, его весла отчаянно лупили по морской глади. На его знаменах развевались Розы. От носа до кормы на красных щитах красовались белые розы, а на верху мачты — золотая на травянисто-зеленом поле. «Железная Победа» врезалась в его борт с такой силой, что половина абордажной команды попадала с ног. Весла лязгнули и раскололись сладкой музыкой для ушей капитана.

Он перепрыгнул через планширь, приземлившись на палубу внизу, с развевающимся золотым парчовым плащом за спиной. Белые розы отшатнулись, как всегда поступали люди, впервые увидев перед собой вооруженного и в доспехах Виктариона Грейджоя. Его лицо было скрыто под кракеновым шлемом. Они сжимали в руках мечи, копья и топоры, но на девяти из каждого десятка не было доспехов, а на десятом была всего-то чешуйчатая рубаха. — «Они не железнорожденные», — промелькнула мысль у Виктариона. — «Они боятся утонуть».

— Взять его! — Скомандовал какой-то человек. — Он один!

— ДАВАЙТЕ! — Прорычал он в ответ. — Попробуйте меня убить, если сумеете!

Воины роз обступили его со всех сторон, сжимая в руках серую сталь, но в их глазах горел ужас. Их страх был настолько осязаем, что Виктарион мог бы им напиться. Он взмахнул вправо и влево, отрубив первому руку по локоть, и разрубил плечо вместе с ключицей второму. Третий впечатал свой топор в мягкую древесину щита Виктариона. В ответ он ударил им в лицо глупца, сбил его с ног и зарубил, пока тот пытался подняться. Когда он вытаскивал топор из грудной клетки мертвеца, между его лопаток ударил наконечник копья. Было похоже словно кто-то шлепнул его по спине. Виктарион развернулся и раскроил копейщику голову топором, почувствовав в руке отдачу, когда сталь пробила шлем, волосы и кость. Какое-то мгновение человек еще стоял, пока железный капитан не высвободил сталь, и он пошел по палубе на подкосившихся ногах, выглядя скорее пьяным, чем мертвым.

К этому моменту железнорожденные начали спрыгивать вслед за ним на палубу протараненного корабля. Он услышал как Вульф Одноухий с криком принялся за работу, заметил Рагнора Пайка в заржавевшей кольчуге, увидел Нюта Брадобрея, бросившего метательный топор, который, крутясь в воздухе, вонзился в грудь врага. Виктарион зарубил другого, потом еще одного. Он бы убил следующего, но Рагнор успел первым.

— Отличный удар! — Поздравил его Виктарион.

Когда он обернулся, чтобы найти следующую жертву своему топору, он заметил вражеского капитана на другом конце палубы. Его белое сюрко было запачкано кровью и слизью, но Виктарион сумел разобрать на его груди герб — белую розу на красном щите. На своем щите мужчина нес тот же символ — белый цветок на красном поле.

— Эй, ты! — Заорал железный капитан через всю палубу, стараясь перекричать грохот бойни. — ТЫ с Розой! Это ты лорд Южного щита?

Противник поднял забрало шлема под которым оказалось безбородое лицо.

— Его сын и наследник. Сир Талберт Серри. А кто ты, кракен?

— Твоя смерть. — Виктарион бросился ему навстречу.

Серри прыгнул ему навстречу. Его меч был из отличной сваренной в замке стали, и юный рыцарь умел заставить его петь. Его первый удар был слишком медленным, и Виктарион отразил его топором. Второй попал прямо по шлему железному капитану, который не успел закрыться щитом. Виктарион ответил боковым ударом топора. Его встретил щит Серри. Во все стороны брызнули щепки, и белая роза лопнула по всей длине с мягким сухим треском. Меч юного рыцаря, зазвенев о сталь, ударил его в бедро — раз, другой, третий. — «Паренек очень быстр», — понял железный капитан. Он ударил своим щитом в лицо Серри, отбросив его на планширь. Виктарион поднял топор и, вложив весь свой вес в удар, собрался раскроить мальчишку от шеи до пупка, но Серри успел вывернуться. Топор вонзился в ограждение, вызвав вихрь щепок, и застрял, как он ни пытался его вытащить. Палуба подкосилась под его ногами, и он упал на одно колено.

Сир Талберт отбросил свой расколотый щит и рубанул мечом. Щит Виктариона вывернулся из руки, когда он падал. Но он поймал лезвие Серри окованным кулаком. Лобстерова сталь захрустела, и Виктарион крякнул от резкой боли, но не выпустил меч из руки.

— Я тоже могу быть быстрым, мальчик. — Сказал он, выдернув меч из рук рыцаря, и забросив его в море.

Глаза сира Талберта едва не вылезли из орбит.

— Мой меч…

Виктарион схватил парня за горло окровавленной рукой.

— Так ступай, разыщи его! — Сказав это, он отправил его спиной вперед за борт в залитое кровью море.

Эта отсрочка позволила ему выдернуть застрявший топор. Белые розы отступали под могучим железным клином. Некоторые пытались спрятаться в трюме, другие молили о пощаде. Виктарион чувствовал, как под кольчугой, кожей и лобстеровой сталью по руке теплой струйкой стекает кровь, но это не имело значения. Вокруг мачты плотным клубком собрались продолжавшие сражаться враги, встав в кольцо плечом к плечу. — «Эти несколько, по крайней мере, настоящие мужчины. Они скорее умрут, чем сдадутся». — Виктарион собирался удовлетворить их желание. Он ударил топором по своему щиту и бросился в атаку.

Утонувший Бог создал Виктариона не для словесных баталий на королевском вече, и не для борьбы с врагами, таящимися в бесконечных трясинах. Он был рожден для другого — встать, закованным в железо с ног до головы, с топором в кровоточащей руке, принося с каждым ударом смерть.

Они ударили его спереди и сзади, но их мечи могли причинить ему вреда не больше, чем ивовые прутики. Ни один меч не мог прорубить тяжелый доспех Виктариона Грейджоя, и ни одному врагу на свете он не стал бы позволять нащупать слабое место в сочленениях, где его тело прикрывала только кольчуга и вываренная кожа. Пусть даже на него нападают одновременно трое врагов, или пятеро, не имеет значение. Каждым ударом он расправлялся с одним врагом, бросаясь навстречу его клинку, и закрываясь его телом от остальных.

Последний мужчина, оказавшийся перед ним, должно быть был кузнецом. У него были огромные бычьи плечи и одна рука развита сильнее другой. На нем была бригантина и кожаный шлем. Единственным ударом он превратил щит Виктариона в щепки, но капитан ответным ударом раскроил его голову пополам. — «Так же просто я мог бы покончить с Вороньим Глазом». — Когда он выдернул свой топор, череп кузнеца, казалось, взорвался изнутри. Во все стороны брызнули осколки кости, кровь и ошметки мозга, тело начало заваливаться вперед к нему в ноги. — «Слишком поздно молить о пощаде», — подумал Виктарион, высвобождая ноги из объятий трупа.

Сейчас вся палуба стала скользкой от крови, и у каждого борта горами валялись трупы и умирающие. Он выбросил разломанный щит и глубоко вдохнул в грудь воздух.

— Лорд Капитан! — Услышал он за спиной крик Брадобрея. — Наша взяла!

Окружающее море было черно от кораблей. Какие-то пылали, другие тонули, от каких-то остались одни обломки. Между бортами вода была густой, словно студень, в ней плавали тела, сломанные весла и выжившие, цепляющиеся за плавающие обломки. В стороне полдюжины кораблей южан быстро плыли обратно к Мадеру. — «Пусть удирают», — промелькнуло в голове Виктариона. — «Пусть всем расскажут, что случилось». — Едва кто-то, задрав хвост, удирает из боя, он перестает быть мужчиной.

Глаза щипало от пота, залившего за время бой все лицо. Двое его гребцов помогли ему отстегнуть шлем кракена, чтобы можно было его снять. Виктарион утер лоб.

— Тот рыцарь, — пробурчал он. — Рыцарь белой розы. Кто-нибудь догадался выудить его обратно? — За сына лорда можно получить хороший выкуп от его отца, если только лорд Серри выжил в сегодняшнем бою. Или от его сеньора в Хайгардене, если не выжил.

Но никто из его людей не видел, что с ним случилось после того, как он выкинул его за борт. По всей вероятности он утонул.

— Пусть веселится так же, как сражался, в подводных чертогах Утонувшего Бога. — Хотя островитяне со Щитов называют себя моряками, в море они ходили в страхе, и в бою надевали легкий доспех, боясь утонуть. Юный Серри был другим. — «Храбрый парень, почти как железнорожденный». — Подумал Виктарион.